"И не успел я решить для себя вопрос, позволительно ли расцвечивать пестрое полотно, сотканное чужим умом, иными красками, украшая его пестрыми лентами, даже с риском испортить всю картину, как плоды моей работы, созданной в часы вдохновения, были уже готовы".В новелле Людвига Тика "Старинная книга и поездка наугад" рассказывается о старинной легенде, присланной одному литератору (от его лица ведется повествование). Легенда предположительно была создана "во времена Ганса Сакса и школы мейстерзингеров", но с тех пор рукопись дописывалась и переписывалась разными людьми. Приславший рукопись объяснил, что получил ее от деревенского учителя, а тому она досталась от священника, который "почти все стихи переделал в прозу", "выбросил все, что было ему непонятно" и "добавил то, что казалось ему выпавшим из текста". "Священник уверял меня при этом, что тот стихотворец шестнадцатого века именно это и имел в виду". Священник писал канцелярским стилем, поэтому учителю было неприятно читать. Он сперва небрежно хранил рукопись, так что она еще больше пострадала от сырости и от мышей, а потом сам дописал недостающие места.
Рукопись после этого рассматривал некий исследователь старины, и она ему не понравилась: "Не морочьте мне голову, милейший. ... И фабула, и манера письма, и все прочее принадлежит вам. Средние века?! Обработано мейстерзингером?! Стариной здесь не пахнет ни одно словечко! Стиль, образы, тон! Так пишут только в наше время. А все эти ужасные анахронизмы! Никогда тогдашние авторы не употребляли таких слов, особенно при описании одежды".
Затем легенду прочитал какой-то офицер, оказавшийся человеком очень набожным. Он сказал: "Милостивый государь! Чем объяснить, что во всей поэме нет ни слова о христианской вере — невежеством или злым намерением? Ни единого раза — я внимательно проследил за этим — здесь не упомянуто имя господа нашего Иисуса Христа!" Учитель ответил, что это произведение просто сказка. Офицера это не убедило: "Как это так! Без Спасителя мы ничто. Сейчас более, чем когда-либо, должно утвердиться все святое, благородное, богоугодное, законное, возвышенное и вечное, потому что мы живем в нечестивые времена, и их глашатаи замыслили разрушить все до основания. Кто не со мною, тот против меня — так гласит старая истина. ... В прежние времена такие писания, а порой и их сочинителей предавали огню, и это было возмездием за злодеяния". Напоследок он добавил, что, хотя сейчас, к сожалению, за такое больше не сжигают, но человеку, который подобное сочиняет, нельзя доверять обучение мальчиков и девочек (правда, никому на учителя не пожаловался, ограничился угрозой).
Затем какой-то либерал, прочитав произведение, "резко осудил отсутствие в нем духа либерализма". Учитель отдал рукопись, за которую его все ругали, приятелю рассказчика, и тому она тоже не понравилась: "Больше всего меня коробило, что при последней обработке образ некоего учителя не просто выгодно отличался от прочих, но, можно сказать, преподносился, с непозволительным пристрастием и нежностью". "И потому я, как только начал перелистывать рукопись, волей-неволей стал ее — в который раз! — переделывать".
"У меня не было уверенности, что весь этот рассказ о таинственной рукописи, пробелах в ней, старинных фрагментах и позднейших изменениях и добавлениях не являлся вымыслом" — пишет рассказчик, но легенда ему понравилось — "и не успел я решить для себя вопрос, позволительно ли расцвечивать пестрое полотно, сотканное чужим умом, иными красками, украшая его пестрыми лентами, даже с риском испортить всю картину, как плоды моей работы, созданной в часы вдохновения, были уже готовы".
Твоей разумной силе слава! Европейские писатели о книге, чтении, библиофильстве; М.: Книга; 1988 г., стр. 81-85Заходилось процитировать эту фразу из новеллы Людвига Тика. В сети этого произведения, кажется, нет, поэтому я его кратко пересказала.
@темы:
литература,
романтизм