A small part of mankind had the courage to try to make man into. . . man. Well, the experiment was not successful.
Это рецензия на книгу о Станиславе Пшибышевской. A Life of Solitude: A Biographical Study with Selected Letters of Stanislawa Przybyszewska By Jadwiga Kosicka and Daniel Gerould. Evanston, IL. Northwestern University Press. 1989. xvii + 247 pages. Hardcover. Index, maps, illustrations. $12.95.
Автор.Janet G. Tucker. Перевод мой. Оригинал здесь.www.ruf.rice.edu/~sarmatia/499/kosicka.html
Биография Ядвиги Козинской и Даниэля Героулда польского драматурга двадцатого столетия Станиславы Пшибышевской это долгожданное рассмотрение давно пренебрегаемой литературной деятельницы. Издание расширено картами Польши, хронологией жизни Пшибышевской, семейным древом Пшибышевской, приблизительно четверть книги посвящена короткой жизни Пшибышевской, оставшаяся часть содержит ее избранные письма.
Козинская и Героурлд снабжают читателя биографическими данными, выводя эстетический талант Пшибышевской от ее матери артистки Аниели Пажек и ее знаменитого и талантливого отца, писателя Станислава Пшибышевского, важной фигуры в польской литературе, который был одним из основателей движения Молодая Польша. Пшибышевский имел европейскую репутацию, он вел беспутную жизнь в кругу, где встречался с Блэком Пиглетом и который включал Эдварда Мунка, Августа Стриндберга и поэта Ричарда Демеля. Он был приверженцем сатанизма, заметным своим диким пьянством, двумя женитьбами и связями, заканчивающимися внебрачными детьми в добавок к законным.Пшибышевская, которую отец признал запоздало, была первой.
читать дальшеИх отношения всегда были закомплексованными и беспокойными. Всю ее жизнь отец представлял собой резонатор, с которым Пшибышевская чувствовала себя вынужденной сравниваться, и она неохотно к нему приближалась. Это после того, как она увиделась со своим отцом — тогда ей исполнилось восемнадцать — она приняла свое окончательное решение стать писательницей.
Ничто не подчеркивает попытки Пшибышевской завести отношения со своим нерадивым отцом так остро, как намеки на возможные кровосмесительные отношения между ними и на тот факт, что это ее родной отец, вскоре после того, как ей исполнилось двадцать, приучил ее к морфию, который убил ее к тридцати четырем годам.
Она провела свои детские годы во Львове, а позднее в Париже, в обществе нежной матери, которая умерла, когда Пшибышевской было всего одиннадцать. Пшибышевская переехала в Цюрих, Вену и, наконец, Краков, где она обучалась в учительском институте и подружилась с Юлией Барановской, с которой позднее переписывалась. В 1919 г. она обновила свои связи с отцом, которого она не видела с 1907 г. Хорошо зная о его значительной, хоть и двусмысленной славе в Польше, Пшибышевская была настроена непреклонно получить имя и себе.
Она рано проявила тенденции к эиоциональной неустойчивости и предпрочитала одиночество, которое будет доминировать весь остатоК ее жизни. Ее единственная значимая попытка соединиться с внешнем миром был брак к с другим морфинистом, художником Яном Паненкски, которая закончилась с его смертью от передозировки в 1927 г. Теперь сама по себе но все же обращаясь к другим, родственникам и друзьям, для физического и эмоционального выживания, Пшибышевская погрузилась в свой основной интерес: Великую Французскую революцию. Она посвятила себя двум драмам "Термидор" (первоначально написанный на немецком языке в 1925) и "Делом Дантона", начатом в 1928. Последняя пользуется долей популярности и успеха на сцене спустя десятилетия после ее смерти. Она была так погружена в эту тему, что даже датировала многие свои личные письма по революционному календарю. Ее наиболее существенным вкладом, возможно, была переписка, которую Косика и Героуд привели в качестве иллюстративного материала, чтобы оживить ее биографию. В издании есть полезный список ее адресатов. Письма датируются с 1914 до последнего, написанного незадолго до ее смерти. Многие из них так и не были отправлены. Они представляют собой дневник, запись ее стремительного падения. Письма на имя родственников. друзей, общественных деятелей Польши и таких известных западных фигур, как Жорж Бернанос и Томас Манн , которому она направила две последние записки в настоящем сборнике. Пшибышевская часто сетует на крайнюю нищету и просит о помощи, ликует от осознания своего блеска, возмущается отсутствием литературного признания. Она написала изрядную дозу своих писем Елене Барлинской, сестре своей матери, рассказывая. о том, что она читает (Метерлинк, книги Нусбаума по дарвиновской зоологии, Овидия), об интеллектуальных достижениях в области математики и о физических успехах. Юношеский энтузиазм скоро сменяется депрессией, как в письме от 6 6 января 1924 года, где Пшибышевская признается,что живет в состоянии постоянной депрессии и апатии" (с.80).
Посвятив себя писательскому делу, и будучи не в состоянии, даже не желая, браться за любую работу, которая казалась ей ниже ее достоинства, Пшибышевская с двадцати лет боролась с бедностью. Вполне естественно, что в конце концов она стала просить денег, а тем человеком, которому она посылала свои письма о помощи, была преданная ей тетя. Уже к 1924 г. мы видим, как кольцо саморазрушения начинает смыкаться вокруг нее. Она не только в депрессии и одинока, она в отчаянии. Спасите меня, если сможете, умоляет она Елену Барлинскую, у меня нет другого выхода, кроме как обратиться к вам
Два письма, с которыми она обратилась к своему отцу в 1927, не содержат такого требования, вместо этого она сосредоточилась на своих увлечениях. Она обсуждает международную сцену и литературу от Бернаноса и Гюисманса, до Ильи Эренбурга, и заключает их мольбой, чтобы он читал и комментировал ее работы. В своих посланиях к Антони Слонимскому, Пшибышевская снова осуждает зло международных событий. «(Мы) живем в чудовищном веке, чудовищном мире, мы и сами монстры», но она, кажется, объединяет их с Большим Террором. Вместе с ее депрессией и чувством отчуждения, Пшибышевская погружается в атмосферу Великой Французской Революции так сильно, что это наводит на мысль, что морфий и психическое заболевание начинают играть свою роль. Она особенно фокусируется на Робеспьере, своем герое. «У меня есть невозмутимая уверенность, что я понимаю Робеспьера лучше, чем кто-либо из тех, чьи работы мне известны" (с. 142) Он гениальный лидер». Сегодня, отмечает она 6 апреля 1929 г., сегодня 17 жерминаля; вчера была дата казни Дантона…. Я помню, как вчера вечером Дантон и его последователи были казнены.
Гордость Пшибышевской по поводу ее творений сменилась тревогой и депрессией, которые нашли выход в ее письмах. В своей записке Леонору Шиллеру 22 ноября 1929 г. Пшибышевская призывает его к ответу из-за того, что он не прокомментировал "Дело Дантона", которое она послала ему несколько месяцев назад. В 1930 г. ее состояние резко ухудшается. "Я действительно не могу быть уверенной, что мое письмо дошло до вас. Она написала Джозефу Райн Мишелюl, с которым она ранее обсуждала перевод прав. "Оно была написана в состоянии психического затемнения. «Мое абсолютное одиночество напоминает одиночество преступника... [если] такое одиночество не несет ответственность за причину моего нервное состояние», она возвражает против Павла Эмке в письме от 16 ноября 1930 года ", то по крайней мере, значительно усиливает его. «Мастер! - она умоляет Томас Манн 9 декабря 1932 года: "Я обращаюсь к вам за помощью .... я одна. Поистине только .... финансовое бремя меня удерживалоЭто рецензия на книгу о Станиславе Пшибышевской. A Life of Solitude: A Biographical Study with Selected Letters of Stanislawa Przybyszewska By Jadwiga Kosicka and Daniel Gerould. Evanston, IL. Northwestern University Press. 1989. xvii + 247 pages. Hardcover. Index, maps, illustrations. $12.95.
Автор.Janet G. Tucker. Перевод мой. Оригинал здесь.www.ruf.rice.edu/~sarmatia/499/kosicka.html
Биография Ядвиги Козинской и Даниэля Героулда польского драматурга двадвцатого столетия Станиславы Пшибышевской это долгожданное рассмотрение давно пренебрегаемой литературной деятельницы. Расширенное картами Польши, хронологии жизни Пшибышевской, семейным древом Пшибышевской приблизительно четверть книги посвящена (короткой) жизни Пшибышевской, оставшаяся часть содержит ее избранные письма.
Козинская и Героурлд снабдают читателя биографическими данными ослеживая эстетический талант Пшибышевской от ее матери артистки Аниели Пажек и ее знаменитого и талантлтвого отца, писателя Станислава Пшибышевского, важной фигуре в польской литературе, который был один изоснователей движения Молодая Польша. Пшибышевский имел европейскую репутацию, он вел беспутную жизнь в кругу. где встречался с Блэком Пиглетом и который включал Эдварда Мунка. Августа Стриндберга и поэта Ричарда Демеля. Он был приверженцем сатанизма, заметный своим диким пьянством. двумя женитьбамии связями, заканчивающимися внебрачными детьми сопровождающими законных.Пшибышевская, которую отец признал запоздало, была первой.
Их отношения всегда были закомплексованными и беспрокойными.Всю ее жизнь ее отец представлял собой резонатор с которым Пшибышевская чувствовала себя вынужденной себя сравнивать и неохотно к нему приближалась. Это после того. как она увиделась со своим отцом. когда ей исполнилось восемнадцать приняла свое окончательное решение стать писательницей.
Ничто более остро и кстати не подчеркивает попытки Пшибышевской завести отношения со своим нерадивым отцом., чем намеки на возможно кровосмесительные отношения между ними двоими и на факт, что это ее родной отец вскоре после того, как ей исполнилось двадцать, приучил ее к морфию, который убил ее к тридцати-четырем годам.
Она провела свои детские годы во Львове, а позднее в Париже, в обществе нежной матери, которая умерла, когда Пшибышевской было всего одиннадцать .Пшибышевская переехала в Цюрих, Вену и, наконец, Краков, где она обучалась в учительском институте и подружилась с Юлией Барановской, с которой позднее переписывалась. В 1919 г. она обновила свои связи с отцом, которого она не видела с 1907 г. Хорошо зная о его значительной, хоть и двусмысленной славе в Польше, Пшибышевская была настроена непреклонно получить имя и себе.
Она рано проявила тенденции к эиоциональной неустойчивости и предпрочитала одиночество, которое будет доминировать весь остатоК ее жизни. Ее единственная значимая попытка соединиться с внешнем миром был брак к сдругим морфинистом, художником Яном Паненкски, которая закончилась с ее смертью от предозировки в 1927 г. Теперь сама по себе но все же обращаясь к другим, родственникам и друзьям, для физического и эмоционального выживания, Пшибышевская погрузилась в свой основной интерес: Великую Французскую революцию. Она посвятила себя двум драмам "Термидор" (первоначальнонаписанный на немецком языке в 1925) и "Делом Дантона". начатом в 1928. Последняя пользуется долей популярности и успеха на сцене спустя десятилетия после ее смерти. Она была так погружена в эту тему, что даже датировала многие свои личные письма по революционному календарю.Ее наиболее существенным вкладом, возможно, была переписка. которую Косика и Героуд привели в качестве иллюстритативного материала, чтобы оживить ее биографию и ее важной эстетической ценности. Существует полезный список ее адресатов. Письма датируются с 1914 до последнего, написанного незадолго до ее смерти. Многие из них так и не были отправлены. Они представляют собой дневник, запись ее стремительного падения от типичной девушки, описывая ее падение.Письма на имя родственников. друзей, общественных деятелей Польши и таких известных западных фигур, как Жорж Бернанос и Томас Манн , которому она направила две последние записки в настоящем сборнике. Пшибышевская часто сетует на крайную нищету и просит о помощи, ликует от осознания своего блеска, возмущается отсутствием литературного признания. Она написала изрядную дозу своих писем Елене Барлинской, сестре своей матери. рассказывая. о том, что она читает (Метерлих, книги Нусбаума по дарвиновской зоологии. Овидия). интеллектуальных достижениях в области математики и физических успехах.Юношеский энтузиазм скоро сменяется депрессией, как в письме от 6 6 января 1924 года, где Пшибышевская признается. что живет в состоянии постоянной депрессии и апатии" (с.80).
Посвятившая себя писательскому делу, и не в состоянии, даже не желая браться за любую работу, которая казалась ей ниже ее. Пшибышевская с двадцати лет боролась с бедностью. Вполне естественно, что в конце концов она стала просить денег, а человеком, которому она посылала свои письма о помощи, была ее преданной тетей. Уже к 1924 г. мы видим , как встречное кольцо разрушение начинает затягиваться вокруг нее. Она не только в депрессии и одинока, она в отчаянии. Спасите меня если сможете, умоляет она Елену Барлинскую, у меня нет другого выхода. Кроме, как обратиться к вам
Два письма, с которыми она обратилась к своему отцу в 1927, не содержат такого требования, вместо этого она сосредоточилась на своих увлечениях. Она обсуждает международную сцену и литературу от Бернаноса и Гюсмана, до Ильи Эренбурганда и заключает их мольбой, чтобы он читал и комментировал ее работы. В своих посланиях к Антони Слонимскому, Пшибышевская снова осуждает зло международных событий. «(Мы) живем в чудовищном веке, чудовищном мире, мы и сами монстры.»), но она, кажется, объединяет их С Большим Террором. Вместе с ее депрессией и чувством отчуждения, Пшибышевская погружается в атмосферу Великой Французской Революции., так сильно, что это наводит на мысль, что морфий и психическое заболевание начинают играть свою роль. Она особенно фокусируется на Робеспьере, своем герое. «У меня есть невозмутимая уверенность , что я понимаю Робеспьера лучше, чем кто-либо из тех, чьи работы мне известны.".(с. 142). Он гениальный лидер». Сегодня, отмечает она 6 апреля 1929 г. , сегодня 17 жерминаля; вчера была дата казни Дантона…. Я помню, как вчера вечером Дантон и его последователи были казнены.
Гордость Пшибышевской по адресу ее творений, сменилась тревогой и депрессией. которые нашли выход в ее письмах.В своей записке Леонору Шиллеру 22 ноября 1929 г. Пшибышевская призывает его к ответу из-за того, что то не прокомментировал "Дело Дантона", которое она послала ему несколько месяцев назад. В 1930 г. ее состояние резко ухудшается. "Я действительно не могу быть уверенной, что мое письмо дошло до вас. Она написала Джозефу Райн Мишелю, с которым она ранее обсуждала перевод. "Оно была написано в состоянии психического затемнения. «Мое абсолютное одиночество напоминает одиночество преступника... [если] такое одиночество не несет ответственность за причину моего нервное состояние», она возвражает против Павла Эмке в письме от 16 ноября 1930 года ", то по крайней мере, значительно усиливает его. «Мастер! - она умоляет Томас Манн 9 декабря 1932 года: "Я обращаюсь к вам за помощью .... я одна. Поистине только .... финансовое бремя меня удерживало... и теперь оно начинает убивать меня. Ее последнее письмо (в настоящем сборнике) от 21 ноября 1934 года, адресовано снова Манну: «Я отказываюсь(?) от хлеба .... холод мучает меня ... Я не могу так продолжать". Она умрет в августе следующего года.
Далее абзац о том, что письма Пшибышевской лучше говорят о ней, чем ее биография.
Автор.Janet G. Tucker. Перевод мой. Оригинал здесь.www.ruf.rice.edu/~sarmatia/499/kosicka.html
Биография Ядвиги Козинской и Даниэля Героулда польского драматурга двадцатого столетия Станиславы Пшибышевской это долгожданное рассмотрение давно пренебрегаемой литературной деятельницы. Издание расширено картами Польши, хронологией жизни Пшибышевской, семейным древом Пшибышевской, приблизительно четверть книги посвящена короткой жизни Пшибышевской, оставшаяся часть содержит ее избранные письма.
Козинская и Героурлд снабжают читателя биографическими данными, выводя эстетический талант Пшибышевской от ее матери артистки Аниели Пажек и ее знаменитого и талантливого отца, писателя Станислава Пшибышевского, важной фигуры в польской литературе, который был одним из основателей движения Молодая Польша. Пшибышевский имел европейскую репутацию, он вел беспутную жизнь в кругу, где встречался с Блэком Пиглетом и который включал Эдварда Мунка, Августа Стриндберга и поэта Ричарда Демеля. Он был приверженцем сатанизма, заметным своим диким пьянством, двумя женитьбами и связями, заканчивающимися внебрачными детьми в добавок к законным.Пшибышевская, которую отец признал запоздало, была первой.
читать дальшеИх отношения всегда были закомплексованными и беспокойными. Всю ее жизнь отец представлял собой резонатор, с которым Пшибышевская чувствовала себя вынужденной сравниваться, и она неохотно к нему приближалась. Это после того, как она увиделась со своим отцом — тогда ей исполнилось восемнадцать — она приняла свое окончательное решение стать писательницей.
Ничто не подчеркивает попытки Пшибышевской завести отношения со своим нерадивым отцом так остро, как намеки на возможные кровосмесительные отношения между ними и на тот факт, что это ее родной отец, вскоре после того, как ей исполнилось двадцать, приучил ее к морфию, который убил ее к тридцати четырем годам.
Она провела свои детские годы во Львове, а позднее в Париже, в обществе нежной матери, которая умерла, когда Пшибышевской было всего одиннадцать. Пшибышевская переехала в Цюрих, Вену и, наконец, Краков, где она обучалась в учительском институте и подружилась с Юлией Барановской, с которой позднее переписывалась. В 1919 г. она обновила свои связи с отцом, которого она не видела с 1907 г. Хорошо зная о его значительной, хоть и двусмысленной славе в Польше, Пшибышевская была настроена непреклонно получить имя и себе.
Она рано проявила тенденции к эиоциональной неустойчивости и предпрочитала одиночество, которое будет доминировать весь остатоК ее жизни. Ее единственная значимая попытка соединиться с внешнем миром был брак к с другим морфинистом, художником Яном Паненкски, которая закончилась с его смертью от передозировки в 1927 г. Теперь сама по себе но все же обращаясь к другим, родственникам и друзьям, для физического и эмоционального выживания, Пшибышевская погрузилась в свой основной интерес: Великую Французскую революцию. Она посвятила себя двум драмам "Термидор" (первоначально написанный на немецком языке в 1925) и "Делом Дантона", начатом в 1928. Последняя пользуется долей популярности и успеха на сцене спустя десятилетия после ее смерти. Она была так погружена в эту тему, что даже датировала многие свои личные письма по революционному календарю. Ее наиболее существенным вкладом, возможно, была переписка, которую Косика и Героуд привели в качестве иллюстративного материала, чтобы оживить ее биографию. В издании есть полезный список ее адресатов. Письма датируются с 1914 до последнего, написанного незадолго до ее смерти. Многие из них так и не были отправлены. Они представляют собой дневник, запись ее стремительного падения. Письма на имя родственников. друзей, общественных деятелей Польши и таких известных западных фигур, как Жорж Бернанос и Томас Манн , которому она направила две последние записки в настоящем сборнике. Пшибышевская часто сетует на крайнюю нищету и просит о помощи, ликует от осознания своего блеска, возмущается отсутствием литературного признания. Она написала изрядную дозу своих писем Елене Барлинской, сестре своей матери, рассказывая. о том, что она читает (Метерлинк, книги Нусбаума по дарвиновской зоологии, Овидия), об интеллектуальных достижениях в области математики и о физических успехах. Юношеский энтузиазм скоро сменяется депрессией, как в письме от 6 6 января 1924 года, где Пшибышевская признается,что живет в состоянии постоянной депрессии и апатии" (с.80).
Посвятив себя писательскому делу, и будучи не в состоянии, даже не желая, браться за любую работу, которая казалась ей ниже ее достоинства, Пшибышевская с двадцати лет боролась с бедностью. Вполне естественно, что в конце концов она стала просить денег, а тем человеком, которому она посылала свои письма о помощи, была преданная ей тетя. Уже к 1924 г. мы видим, как кольцо саморазрушения начинает смыкаться вокруг нее. Она не только в депрессии и одинока, она в отчаянии. Спасите меня, если сможете, умоляет она Елену Барлинскую, у меня нет другого выхода, кроме как обратиться к вам
Два письма, с которыми она обратилась к своему отцу в 1927, не содержат такого требования, вместо этого она сосредоточилась на своих увлечениях. Она обсуждает международную сцену и литературу от Бернаноса и Гюисманса, до Ильи Эренбурга, и заключает их мольбой, чтобы он читал и комментировал ее работы. В своих посланиях к Антони Слонимскому, Пшибышевская снова осуждает зло международных событий. «(Мы) живем в чудовищном веке, чудовищном мире, мы и сами монстры», но она, кажется, объединяет их с Большим Террором. Вместе с ее депрессией и чувством отчуждения, Пшибышевская погружается в атмосферу Великой Французской Революции так сильно, что это наводит на мысль, что морфий и психическое заболевание начинают играть свою роль. Она особенно фокусируется на Робеспьере, своем герое. «У меня есть невозмутимая уверенность, что я понимаю Робеспьера лучше, чем кто-либо из тех, чьи работы мне известны" (с. 142) Он гениальный лидер». Сегодня, отмечает она 6 апреля 1929 г., сегодня 17 жерминаля; вчера была дата казни Дантона…. Я помню, как вчера вечером Дантон и его последователи были казнены.
Гордость Пшибышевской по поводу ее творений сменилась тревогой и депрессией, которые нашли выход в ее письмах. В своей записке Леонору Шиллеру 22 ноября 1929 г. Пшибышевская призывает его к ответу из-за того, что он не прокомментировал "Дело Дантона", которое она послала ему несколько месяцев назад. В 1930 г. ее состояние резко ухудшается. "Я действительно не могу быть уверенной, что мое письмо дошло до вас. Она написала Джозефу Райн Мишелюl, с которым она ранее обсуждала перевод прав. "Оно была написана в состоянии психического затемнения. «Мое абсолютное одиночество напоминает одиночество преступника... [если] такое одиночество не несет ответственность за причину моего нервное состояние», она возвражает против Павла Эмке в письме от 16 ноября 1930 года ", то по крайней мере, значительно усиливает его. «Мастер! - она умоляет Томас Манн 9 декабря 1932 года: "Я обращаюсь к вам за помощью .... я одна. Поистине только .... финансовое бремя меня удерживалоЭто рецензия на книгу о Станиславе Пшибышевской. A Life of Solitude: A Biographical Study with Selected Letters of Stanislawa Przybyszewska By Jadwiga Kosicka and Daniel Gerould. Evanston, IL. Northwestern University Press. 1989. xvii + 247 pages. Hardcover. Index, maps, illustrations. $12.95.
Автор.Janet G. Tucker. Перевод мой. Оригинал здесь.www.ruf.rice.edu/~sarmatia/499/kosicka.html
Биография Ядвиги Козинской и Даниэля Героулда польского драматурга двадвцатого столетия Станиславы Пшибышевской это долгожданное рассмотрение давно пренебрегаемой литературной деятельницы. Расширенное картами Польши, хронологии жизни Пшибышевской, семейным древом Пшибышевской приблизительно четверть книги посвящена (короткой) жизни Пшибышевской, оставшаяся часть содержит ее избранные письма.
Козинская и Героурлд снабдают читателя биографическими данными ослеживая эстетический талант Пшибышевской от ее матери артистки Аниели Пажек и ее знаменитого и талантлтвого отца, писателя Станислава Пшибышевского, важной фигуре в польской литературе, который был один изоснователей движения Молодая Польша. Пшибышевский имел европейскую репутацию, он вел беспутную жизнь в кругу. где встречался с Блэком Пиглетом и который включал Эдварда Мунка. Августа Стриндберга и поэта Ричарда Демеля. Он был приверженцем сатанизма, заметный своим диким пьянством. двумя женитьбамии связями, заканчивающимися внебрачными детьми сопровождающими законных.Пшибышевская, которую отец признал запоздало, была первой.
Их отношения всегда были закомплексованными и беспрокойными.Всю ее жизнь ее отец представлял собой резонатор с которым Пшибышевская чувствовала себя вынужденной себя сравнивать и неохотно к нему приближалась. Это после того. как она увиделась со своим отцом. когда ей исполнилось восемнадцать приняла свое окончательное решение стать писательницей.
Ничто более остро и кстати не подчеркивает попытки Пшибышевской завести отношения со своим нерадивым отцом., чем намеки на возможно кровосмесительные отношения между ними двоими и на факт, что это ее родной отец вскоре после того, как ей исполнилось двадцать, приучил ее к морфию, который убил ее к тридцати-четырем годам.
Она провела свои детские годы во Львове, а позднее в Париже, в обществе нежной матери, которая умерла, когда Пшибышевской было всего одиннадцать .Пшибышевская переехала в Цюрих, Вену и, наконец, Краков, где она обучалась в учительском институте и подружилась с Юлией Барановской, с которой позднее переписывалась. В 1919 г. она обновила свои связи с отцом, которого она не видела с 1907 г. Хорошо зная о его значительной, хоть и двусмысленной славе в Польше, Пшибышевская была настроена непреклонно получить имя и себе.
Она рано проявила тенденции к эиоциональной неустойчивости и предпрочитала одиночество, которое будет доминировать весь остатоК ее жизни. Ее единственная значимая попытка соединиться с внешнем миром был брак к сдругим морфинистом, художником Яном Паненкски, которая закончилась с ее смертью от предозировки в 1927 г. Теперь сама по себе но все же обращаясь к другим, родственникам и друзьям, для физического и эмоционального выживания, Пшибышевская погрузилась в свой основной интерес: Великую Французскую революцию. Она посвятила себя двум драмам "Термидор" (первоначальнонаписанный на немецком языке в 1925) и "Делом Дантона". начатом в 1928. Последняя пользуется долей популярности и успеха на сцене спустя десятилетия после ее смерти. Она была так погружена в эту тему, что даже датировала многие свои личные письма по революционному календарю.Ее наиболее существенным вкладом, возможно, была переписка. которую Косика и Героуд привели в качестве иллюстритативного материала, чтобы оживить ее биографию и ее важной эстетической ценности. Существует полезный список ее адресатов. Письма датируются с 1914 до последнего, написанного незадолго до ее смерти. Многие из них так и не были отправлены. Они представляют собой дневник, запись ее стремительного падения от типичной девушки, описывая ее падение.Письма на имя родственников. друзей, общественных деятелей Польши и таких известных западных фигур, как Жорж Бернанос и Томас Манн , которому она направила две последние записки в настоящем сборнике. Пшибышевская часто сетует на крайную нищету и просит о помощи, ликует от осознания своего блеска, возмущается отсутствием литературного признания. Она написала изрядную дозу своих писем Елене Барлинской, сестре своей матери. рассказывая. о том, что она читает (Метерлих, книги Нусбаума по дарвиновской зоологии. Овидия). интеллектуальных достижениях в области математики и физических успехах.Юношеский энтузиазм скоро сменяется депрессией, как в письме от 6 6 января 1924 года, где Пшибышевская признается. что живет в состоянии постоянной депрессии и апатии" (с.80).
Посвятившая себя писательскому делу, и не в состоянии, даже не желая браться за любую работу, которая казалась ей ниже ее. Пшибышевская с двадцати лет боролась с бедностью. Вполне естественно, что в конце концов она стала просить денег, а человеком, которому она посылала свои письма о помощи, была ее преданной тетей. Уже к 1924 г. мы видим , как встречное кольцо разрушение начинает затягиваться вокруг нее. Она не только в депрессии и одинока, она в отчаянии. Спасите меня если сможете, умоляет она Елену Барлинскую, у меня нет другого выхода. Кроме, как обратиться к вам
Два письма, с которыми она обратилась к своему отцу в 1927, не содержат такого требования, вместо этого она сосредоточилась на своих увлечениях. Она обсуждает международную сцену и литературу от Бернаноса и Гюсмана, до Ильи Эренбурганда и заключает их мольбой, чтобы он читал и комментировал ее работы. В своих посланиях к Антони Слонимскому, Пшибышевская снова осуждает зло международных событий. «(Мы) живем в чудовищном веке, чудовищном мире, мы и сами монстры.»), но она, кажется, объединяет их С Большим Террором. Вместе с ее депрессией и чувством отчуждения, Пшибышевская погружается в атмосферу Великой Французской Революции., так сильно, что это наводит на мысль, что морфий и психическое заболевание начинают играть свою роль. Она особенно фокусируется на Робеспьере, своем герое. «У меня есть невозмутимая уверенность , что я понимаю Робеспьера лучше, чем кто-либо из тех, чьи работы мне известны.".(с. 142). Он гениальный лидер». Сегодня, отмечает она 6 апреля 1929 г. , сегодня 17 жерминаля; вчера была дата казни Дантона…. Я помню, как вчера вечером Дантон и его последователи были казнены.
Гордость Пшибышевской по адресу ее творений, сменилась тревогой и депрессией. которые нашли выход в ее письмах.В своей записке Леонору Шиллеру 22 ноября 1929 г. Пшибышевская призывает его к ответу из-за того, что то не прокомментировал "Дело Дантона", которое она послала ему несколько месяцев назад. В 1930 г. ее состояние резко ухудшается. "Я действительно не могу быть уверенной, что мое письмо дошло до вас. Она написала Джозефу Райн Мишелю, с которым она ранее обсуждала перевод. "Оно была написано в состоянии психического затемнения. «Мое абсолютное одиночество напоминает одиночество преступника... [если] такое одиночество не несет ответственность за причину моего нервное состояние», она возвражает против Павла Эмке в письме от 16 ноября 1930 года ", то по крайней мере, значительно усиливает его. «Мастер! - она умоляет Томас Манн 9 декабря 1932 года: "Я обращаюсь к вам за помощью .... я одна. Поистине только .... финансовое бремя меня удерживало... и теперь оно начинает убивать меня. Ее последнее письмо (в настоящем сборнике) от 21 ноября 1934 года, адресовано снова Манну: «Я отказываюсь(?) от хлеба .... холод мучает меня ... Я не могу так продолжать". Она умрет в августе следующего года.
Далее абзац о том, что письма Пшибышевской лучше говорят о ней, чем ее биография.
@темы: литература, Пшибышевская
-
-
16.06.2012 в 15:00-
-
17.06.2012 в 00:59-
-
17.06.2012 в 01:01-
-
17.06.2012 в 01:04-
-
17.06.2012 в 01:05-
-
17.06.2012 в 01:24-
-
17.06.2012 в 01:29-
-
17.06.2012 в 11:27